Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Правоту этого высказывания я всегда в полной мере соотносила с тем, кого любила больше всех на свете, – со своим отцом.
Мой папа – Александр Трофимович Снитко всю свою жизнь посвятил журналистике – по- настоящему творческой профессии. Много лет он отдал нашей районке, тогда она называлась «Заветы Ильича». Начал с простого корреспондента, затем был ответсекретарем, замредактора и наконец редактором.
В преддверии юбилея нашей газеты мне хочется рассказать о том, каким я запомнила моего отца. Я хочу вспомнить о нем не только как о журналисте, поэте, руководителе, но большей частью как о своем любимом папе, человеке, повлиявшем на мое восприятие мира, определившем мою судьбу.
Первые впечатления оботце связаны у меня с колыбельной. Да-да, именно так. Я помню, какие у него были большие и мягкие ладони и как нежно он укачивал меня на руках, и при этом пел сочиненную им самим мелодию на стихи Владимира Маяковского. Это был его любимый поэт, папа знал огромное количество стихов и мог часами декламировать их наизусть. Вот даже колыбельную придумал – «Пара пароходов говорит на рейде, то один моргнет, а то другой…»
Так как отец сам был поэтом, процесс сочинения стихов не прекращался никогда, это были постоянные рифмованные шуточки и подколки, он даже успокаивал меня стихами: «Не плачь – спечем калач, сами съедим, никому не дадим». И мои слезы тут же высыхали. Я знала, что я всегда под надежной защитой.
Я помню, как мы с папой однажды на несколько дней остались дома без мамы, и он, чтобы позабавить меня и развеселить, собственноручно сшил моим куклам потрясающие платья. Это были не просто подпоясанные мешочки, а настоящие наряды с пышными юбками и блузками с рукавами фонариком. Как он это сделал, до сих пор не понимаю! Я была в абсолютном восторге и показывала моих разнаряженных кукол подружкам.
А еще отец был абсолютным фанатом дачи. Он самозабвенно любил землю и все, что можно на ней вырастить. Сам из крестьянской семьи, эти свои навыки и любовь он перенес на наш дачный участок. Я помню, как мама высказала пожелание поставить на участке скамейку. И отец, сроду не сбивший ни одной табуретки, посидел, покурил, что-то в голове прикинул и через пару часов возле домика уже стояла свежесколоченная скамейка, со спинкой, удобная и добротная. Ну как не восхититься!
Все свое детство я наблюдала за тем, как работает мой отец, я смотрела на него завороженно, мне казалось, что в этом есть какая-то магия. Папа часто приносил работу домой: он сидел на кухне с макетами будущего газетного номера и на большом обеденном столе, разложив «простыни» макетов, рисовал один за другим план будущего номера. Он так ловко водил пером по бумаге, чертил такие ровные линии, что невозможно было оторвать взгляд. Я сидела рядышком на стуле и пыталась что-то ему говорить. Он вроде как слушал меня, но в то же время его глаза меня не видели, он был весь погружен в свои мысли и только кивал мне в ответ. Никогда не забуду этот его отрешенный взгляд сквозь меня.
В далеких 70-х в городе очень популярны были соревнования заводских агитбригад. Каждый цех создавал свой творческий коллектив, и заводчане, парни и девушки, на сцене Дворца культуры показывали свое мастерство. Это было что-то сродни нынешнему КВНу, когда в выступлении есть и юмор, и сатира, и злободневные политические моменты, и актуальные темы жизни предприятия и города. Так вот, отец был одним из тех, кто брался помочь заводским командам в написании сценария будущего выступления. Это был нелегкий процесс! Нужно написать текст прозой и стихами, выстроить сценографию и сюжет. Как же мне было лестно, когда папа просил меня помочь ему с подбором музыки – нужны были актуальные хиты тех лет. Он, человек далекий от мелодий и ритмов современной эстрады (его кумиры – Окуджава и Высоцкий), поручал мне, 10-летней девчонке, выбрать и записать на кассету самые, на мой взгляд, клевые песни. И я с готовностью принималась на работу. А потом в темном зале ДК, глядя, как на сцене выступает «наша» команда, я гордилась проделанной работой! Мы всей семье болели один год за кузнецов, другой за прокатчиков!
Мне всегда очень нравилось приходить к отцу на работу. Редакция «Заветов Ильича» располагалась в старой части города, на улице Ленина, в старинном казачьем доме, с крутой скрипучей лестницей на второй этаж. Я частенько приходила в детскую библиотеку имени Гайдара, что была неподалеку, и никогда не упускала возможности побывать в редакции. Я помню, как ласково встречала меня машинистка Галина Захаровна Маркашова, миниатюрная женщина с неизменной прической «а ля бабетта» (я называла ее про себя француженкой); как потрескивала огромная печь в углу (ведь центрального отопления не было и «француженке» приходилось топить ее углем); как со скрипом открывались тяжелые, обитые дерматином двустворчатые двери в редакторский кабинет. Я помню запах чернил (папа всегда писал только авторучкой) и кожаных стульев вокруг большого стола. Я даже иногда учила за ним уроки, и журналисты, забегавшие в кабинет к редактору, иногда помогали мне в решении сложной задачки.
Я вообще старалась как можно больше времени проводить с отцом. Мы постоянно с ним что-то лепили, вырезали, чертили, красили. Для школьного театра изготавливали декорации, на маскарад сочиняли костюмы, для бесконечных школьных конкурсов изобретали поделки… И никогда, несмотря на свою занятость и ненормированный рабочий день, папа не отказывал мне в помощи!
Каждое лето мы всей семьей ездили на Украину, на родину отца. Я помню, как наша многочисленная родня собиралась за большим хлебосольным столом, с самыми вкусными в мире херсонскими арбузами, и мы все пели необыкновенно мелодичные, красивые украинские народные песни. У отца был хороший голос и слух, он затягивал мелодию, мужчины подхватывали басами, а женщины тонко и звонко подпевали. До ночи, звенящей цикадами, мы сидели у беленой хаты и наслаждались теплом и покоем. Отца всегда просили почитать свои стихи, он с радостью читал новые и хорошо всем известные стихотворения, и я видела, как гордились им бабушка и дед, мои тети и сестры. Тогда невозможно было даже в страшном сне представить, что пути России и Украины так радикально разойдутся. Отец ушел из жизни в 2009 году и, к счастью, не увидел всего того ужаса, что нынче происходит на его прекрасной многострадальной родине.
А в родном его селе со смешным названием Стокопани и сегодня помнят о выпускнике стокопанской школы, поэте Александре Снитко, в школьной библиотеке до сих пор хранится его стихотворение, посвященное родному селу:
А що менi, а що менi?!
Менi не так багато треба.
Менi лиш треба скибку неба
I хай живуть Сто копанi!
А що менi, а що менi?!
Нема бажання — щоб баrатий.
Стояла б мати бiля хати
I хай живуть Сто копанi!
Стокопанi … Стокопанi …
Село, яких немало в свiтi,
Де заблудились чистi, свiтлi
Дитинства волошковi днi.
Стокопанi … Стокопанi …
Нехай над вaми вiчний спокiй
I я тодi неодинокий,
Не сумувать тодi менi …
Я убеждена, что в жизни каждого из нас должен существовать человек, которого мы считали бы для себя главным, кому хотелось бы подражать, с кого брать пример, за кем следовать. Таким был мой отец, Александр Трофимович. 24 марта благодаря ему я появилась на свет. И именно в этот день родилась наша газета. Мой отец работал в ней, я тоже пришла сюда в 1987 году. Символично, не правда ли? Спасибо, папа, за все, что ты дал мне в этой жизни!
Источник: perekrestokinfo.ru
