Широко известный за пределами Белокалитвинского района социальный центр «Матронин дом», больше известный в народе как Приют Матроны, привечает в своих стенах людей разной судьбы. Но об обитателях его мало что известно даже тем, кто живет по соседству. В том числе и по причине того, что жители приюта постоянно меняются. Но есть там люди, кто твердо решил Матронин дом не покидать. Например, гражданка Польши Веслава Ильинска.
Нужна ли помощь?
О том, что в поселке Шолоховском живет 72-летняя уроженка Польши, я узнала от делегатов Союза поляков Дона во главе с Натальей Мишиной. Женщина с коллегами приехала в редакцию «Перекрестка», чтобы попросить помощи.
– В приюте, который называется «Матронин дом», ж ивет пани Веслава Ильинска, – рассказала Наталья Ивановна. – Попасть ей туда мы помогли сами, но теперь появилась возможность определить ее в дом-интернат для престарелых и инвалидов, который находится в вашем же районе. Там и медицинское обслуживание лучше, и в принципе в ее возрасте должно быть комфортнее в месте, где оказывают квалифицированную помощь.
Проблема же, по словам Натальи, заключается в том, что сама пани Веслава уезжать из приюта отказывается. И, дабы успокоиться, Союз поляков Дона хочет убедиться, что живется пожилой женщине и вправду неплохо. Именно с этой миссией я поехала в поселок Шолоховский.
«Мне и тут хорошо»
Огромное здание приюта встретило меня непривычной тишиной. В одном крыле слышно размеренный стук швейных машинок в цехе по пошиву комнатных тапочек, который не так давно открылся на базе Матрониного дома, и все. Ни гула голосов, ни каких-либо еще звуков, свидетельствующих о том, что в приюте живут люди. Сначала я даже не смогла достучаться до обитателей дома. Спросила у проходящей мимо женщины, мол, не известно ли ей, куда все подевались? «Так в Литвиновке все, – случайная прохожая посмотрела на меня, как на школьницу, не знающую, сколько будет дважды два. – Там же купила Ольга (Ольга Николаевна Пивоварова, основательница приюта – прим. автора) домишко и всех туда отвезла. А тут теперь фабрику откроет или гостиницу». Интонация женщины была настолько убедительной, что я чуть было не поехала в Литвиновку – искать тот самый «домишко». Однако сначала решила еще раз постучать в дверь приюта. И в этот раз мне открыли сразу же.
«А есть в ней что-то польское», – подумала я, увидев в дверях крепкую пожилую женщину, подслеповато щурящуюся на меня, и чуть не рассмеялась: поляков я в жизни не видела. Но то, что передо мной именно пани Веслава, почему-то поняла сразу. Узнав, что мне нужно, женщина коротко кивнула и проследовала в помещение, я – за ней.
– Догадывалась я, что вы приедете, – удовлетворенно кивнула полячка. – Да только вам скажу то же, что и Наталье Ивановне: в Ленинку я не хочу. Мне и тут хорошо.
«Хорошо так хорошо», – пожала я плечами. Из статей в интернете, которые я нашла перед визитом, я сделала вывод, что характер у женщины, сидящей передо мной за широким столом, непростой. Рассказывать о себе она, судя по комментариям разных людей, не любит, и церемониться ни с кем не привыкла. И пока я мучительно придумывала, как максимально корректно выяснить хоть какие-то подробности жизни пани Веславы, она неожиданно заговорила сама.
Из приюта для собак в приют для людей
– Я ведь до того, как сюда попасть, прожила 15 лет в приюте для животных, – горько усмехнувшись, женщина поставила на стол коробку чая и сахар. – Нет, не подумайте, не совсем плохо все было. Я там работала просто, ну и поселилась в смежном помещении.
Жизни в приюте для собак и кошек предшествовала череда разных событий, чаще всего невеселых. Родилась Веслава в Польше. Когда ей было всего 9 лет, она вместе с мамой приехала в Россию, в Ростов-на-Дону, к родственникам. И с тех пор живет в Ростовской области. Выходила замуж, но семейная жизнь не задалась. В браке родился сын. В общем-то, это все, что известно о семье пани. Причины, по которым она после 50 лет осталась одна, тоже озвучены не были. Сухо пояснив, что дом сын продал, а сам теперь живет с женой на съемной квартире, Веслава куда охотнее перешла к рассказу о том, как она оказалась здесь, в Шолоховском.
Несмотря на то, что за более чем 60 лет жизни в России гражданство ей так и не дали, пенсию женщина получает исправно. Небольшую, конечно, но тем не менее. В приюте для животных она жила и работала до тех пор, пока он не закрылся ввиду финансовых трудностей. Сняв небольшой домик недалеко от хутора Родионовка Неклиновского района, она пыталась жить там после того, как осталась без работы и без крыши над головой. Удавалось с трудом.
– За пенсией ездила в саму Родионовку, – рассказывает Веслава, – каждый месяц знакомому таксисту платила по тысяче рублей. На всю пенсию покупала еды – крупы, хлеб. Иногда до конца месяца не хватало. И однажды я поняла, что долго так не протяну. Попросила этого таксиста отвезти меня в Ростов к сыну. Платить было нечем – я отдала всю бытовую технику: телевизор, мультиварку, микроволновку… К сыну приехала, да только он мне не особенно и рад оказался: вещи мои ставить негде, да и в принципе вместе мы… ну не можем жить. У него же характер как у меня.
Примерно в это же время Веслава узнала о Союзе поляков Дона. Связалась с ними. И вскоре ей позвонила Наталья Ивановна и сказала, что нашлось место в приюте, куда принимают людей независимо от гражданства. Так и оказалась гражданка Польши в поселке Шолоховском.
А может быть, семья?
– Я очень тяжело схожусь с людьми, – пояснила Веслава под конец разговора. – Кто же меня терпеть-то будет. А здесь вроде как привыкли уже ко мне. И я привыкла. А в интернат не хочу. У меня пенсия крохотная, да еще и отдавать нужно будет 75% от нее. Лекарства я на что покупать буду?
Проблем со здоровьем у полячки и вправду хватает. Таблетки от сердца, препарат от астмы, от сахарного диабета – вся пенсия расходится в аптеке. И опасения по поводу того, что при устройстве в дом-интернат денег на лекарства может не хватить, вполне обоснованы.
– Я понимаю, что в Союзе поляков Дона желают мне добра, – голос Веславы смягчился. – Да и в интернате будут заботиться. Но это не то, что мне нужно, и все тут. Ольга Николаевна о нас заботится. Ей я и на жизнь пожаловаться могу, и посоветоваться.
– А в приемную семью пойдете? – поинтересовалась я.
Пришлось пояснить, что приемная семья для пожилых людей – это почти то же самое, что и приемная семья для сирот. В нашем районе случаи подобной практики мне пока что не известны, но вдруг именно Веслава станет первой.
– Семья… – замешкалась женщина. – Да кому ж такое счастье нужно? Не знаю я, в общем. Не думала об этом.
Единственное, что сейчас волнует пожилую полячку, это перспектива жить в доме с печным отоплением и частным двором: ей в такие условия нельзя. Астма не позволяет.
На исторической родине Веславе Ильинской делать нечего: пенсия российская, родных нет. Поэтому коротать свой век она твердо решила в Белокалитвинском районе.
